Fela Kuti

Из всех африканских музыкантов Fela Kuti (Фела Кути / Фела Аникулапо Рэнсом-Кути), наверное, наименее нуждается в представлении. Пятьдесят альбомов за пятьдесят лет и его потный, обнаженный по пояс торс стали блистательной отправной точкой как для нигерийских низов, так и для политических заключенных во всем мире. Противоречивый, упрямый, откровенный, полный новаторства и всегда полностью идущий своим собственным путем, Фела стал в Западной Африке беспримерным творческим импульсом.

Его карьера, измеряющаяся тремя десятилетиями, постоянно прерывалась насилием правительства в отношении его музыкантов, его семьи, и него лично. На его записи регулярно накладывались запреты, необычное жилище его огромной семьи, самобытная Республика Калакута (Kalakuta Republic) была разорена, его мать убита, сам он был избит и заключен в тюрьму. Однако он боролся с коррупцией, жестокостью, и обычной бесчеловечностью сменявших друг друга режимов, по иронии судьбы, его не стало за год до крушения, возможно, наихудшего из них - африканского рейха Абачи.

Фела Аникулапо Рэнсом-Кути (Fela Anikulapo Ransome-Kuti) родился в именитой семье йоруба в городе Абеокута севернее Лагоса. Этот город был основан англичанами в начале XIX века для освобожденных рабов. Там жил лауреат Нобелевской премии, писатель Воле Сойинке (Wole Soyinke), это место всегда было рассадником творчества и радикализма. В семье Рэнсомов рождались как люди антиколониалистской, националистической направленности, так и музыкальные таланты. Дедушка Фелы был признанным композитором, его отец - пастор-пианист, а мать - националистический лидер. В конце пятидесятых Фела на четыре года перебрался в Лондон, где в Тринити-Колледже обучался игре на трубе и теории музыки. Там в 1961 году вместе со своим другом и учителем по имени Джей-Кей Брайма (JK Braimah) он организует коллектив Koola Lobitos.

По возвращению домой в 1961 году, он вскоре попадает под влияние исполнителя в стиле soul из Сьерра-Леоне Джеральдо Пино (Geraldo Pino), похожего в свою очередь на Джеймса Брауна. Фела совместил новшества этого стиля с элементами highlife, традиционной музыкой и назвал свой звук “афро-битом”.

В 1969 году он переехал в США, где познакомился с афро-американской историей. В то время им двигали его отношения с Черными Пантерами. Нигерия тогда страдала от политической нестабильности и разномастных военных руководителей. Вместе с ухудшением бедственного положения низших слоев общества в Нигерии, в музыке Фелы оттачиваются и заостряются революционные элементы. Он записывает ряд синглов, позже собранных вместе и выпущенных под названием “Los Angeles sessions”.

За этим последовала работа в Лондоне, изменение название ансамбля - “Africa-70”, раскрутка которого проходила тяжело (позже к этому периоду применят название Fela’s London Scene). Потом в 1972 был период настоящего успеха, когда вышли несколько ставших классическими произведений в стиле афро-бита. Тогда он безжалостно атаковал, отметившись во всех темах - от военных правительств до отбеливания кожи, от дорожного движения в Лагосе до ареста, но более всего, он выступал против социально-экономической системы, которая выражалась в такой угнетающей бедности. Его усилия не остались незамеченными. Семидесятые характеризовались для него чрезвычайным вниманием и насилием со стороны полиции, конфликтами с международными звукозаписывающими компаниями, самостоятельно принятым решением выехать в ссылку в Гану, и несмотря на все это, растущим международным признанием.

Афро-бит возник как мощная музыкальная сила благодаря фантастическому перкуссионисту Тони Аллену, отменным басовым партиям, вокалу в стиле вопроса-ответа, хору на подпевках, состоявшем из двадцати замечательных танцовщиц и, конечно, самому Феле, который по очереди играл на тенор-саксофоне, альт-саксофоне и клавишных. Достигнув ослепительной, бурной кульминации афро-бит занял свою нишу на переполненном музыкальном рынке Лагоса, вновь и вновь становясь бестселлером.

В 1985 году военное правительство схватило Фелу по подстроенному делу о подделке валюты, приговорив его к пятилетнему тюремному сроку. Но международный отклик и мощный протест внутри самой Нигерии были такими, что в 1987 его освободили - ослабленным, но непокоренным. К концу десятилетия он с успехом выпустил такие хиты как “Army arrangement” (“Армейский порядок” - колющее обвинение в коррупции армейских чиновников времен режима Обасанджо), “Beasts of no nation” (“Звери без племени” - тема, бичевавшая реакционный консерватизм Рейгана в США, Тетчер в Великобритании и Боты в ЮАР), и обвинение, применимое ко всем без исключения нигерийским правительствам, под названием “Which head never steal?” (“Чье руководство никогда не ворует?”)

В сопровождении своего состоящего из сорока человек ансамбля, теперь Фела известен под названием Egypt-80. Он был звездой, с которым было всегда трудно иметь дело. Его обвиняли в расизме, сумасбродном сексизме, самонадеянном эгоизме - на все обвинения он лишь пожимал плечами и ничего не опровергал. (В 1986 году он развелся со своими 28 женами, заявив: “Ни один мужик не имеет права владеть женской п****й”). Его песни, спетые на пиджин-инглише, сохранили свою привлекательность благодаря их юмору и острому языку. Но его музыка никогда не была ориентирована на танцплощадки, а длинные полемические рассуждения на сцене, препирательства с завороженной публикой в сигаретном дыму, стали легендарными.

Жизнь Фелы, полная противостояния, тяжелых условий и личного осуждения достигла своего пика, и когда в 1997 он впал в кому, сваленный СПИДом, конец наступил быстро. Когда его хоронили, Лагос замер. Фела остается поистине замечательным свидетелем реальностей постколониальной Африки. Не было такой системы, которая могла бы сломить его сопротивление, не было такой силы, которая разорвала бы его связь с народом и не будет такого историка, который сможет побороть силой его истинную репутацию на континенте.

В то время пока Фела находился в тюрьме, его ансамблями руководил его сын - Феми. Сейчас Феми Кути (Femi Kuti) начал свою собственную карьеру, избегая тени отца. Там, где отец говорил напыщенно и полемично, сын менее язвителен, он больший музыкант, именно как музыкант. И даже если у него не достаточно взрослый голос, его положительный заряд является самым подходящим дополнением к непреодолимой политической осведомленности отца. Альбом 1998 года “Shoki shoki” и гастрольные туры указывают на заметный уклон в сторону танцплощадок.